Ираклий
, лет16 февраля 2008 21:47
[B]Ангел любви[/B]
- Ты, Катька, вроде умная баба… Да и по фигуре не последняя в деревне. Чего же ты всё без мужика живёшь? Как существуешь-то?
Дед Захар неторопливо затянулся, на секунду замер, наслаждаясь дымом ядрёного до-машнего табака, и продолжил лекцию:
- Вот смотри, чем тебе наш Фёдор не жених? Парень ладный, подтянутый… Армию не-давно отслужил. К тебе, я так понял, чувство имеет, да и девки вкруг него гуртом ходят. А он всё за тобой, да за тобой…. Я же так смекаю, и тебе-то вроде как к сердцу ложит-ся. Ты ждёшь-то чего, прынцесса?
Катя домыла посуду, вытерла стол, присела и пристально с нехорошей усмешкой взгля-нула на деда:
- Тебе, дедуль, чего надо? Ты пришёл, попросил опохмелиться, я налила… Что, полегча-ло? На разговоры потянуло? Так иди со своей бабкой о жизни и балаболь, а то лезешь в душу... Много вас таких, философов деревенских…
Захар Мартыныч, не предугадав такого резкого поворота в беседе, испуганно подско-чил:
- Да ты чего, девка? Я ж за тебя радею, за счастье твоё…
От дедова крика в люльке заплакала трёхмесячная Танюшка. Катя порывисто подня-лась, подошла к дочке и взяла её на руки. Через минуту девчушка успокоилась, тихо засопела. А дед Захар не преминул поддеть молодую учительницу:
- Так вот и дочурка у тебя не знамо с кем прижитая... Хотя может, кто и не знает, а я то про всё знаю... А коли жена председательская то проведает? Она ж, такая дура, тебе в селе житья не даст. Куда с Танюшкой ткнёшься? Кому ты нужна такая….?
Заметив, что Катя побледнела, дед Захар начал торопливо собираться. Схватив кепку, он не по годам скоро выскочил на улицу и захлопнул дверь. В ту же секунду в обратную сторо-ну попал тяжёлый предмет, отметив сильным грохотом конец своего полёта. Из комнаты по-слышался тихий плач.
- Вот дура-то молодая, даром, что умная, - недовольно пробормотал дед и, еле перестав-ляя заплетающиеся ноги, побрёл на местную МТС.
Для начала зашёл в коптёрку и, важно поздоровавшись за руку с каждым мужиком, спро-сил:
- Фёдора не видели?
- Там он, в цеху, - махнул рукой один из трактористов.
Дед Захар дотащился до ремонтного цеха и с порога, пытаясь перекричать гул машин-ных моторов, заорал:
- Здорово, Фёдор!
На его крик из-под капота грузовика показался молодой крепкий парень:
- Здорово, дед. Тебе чего надо?
Захар Мартыныч нарочито неторопливо присел на скамейку, достал кисет и начал изго-тавливать самокрутку. Фёдор подождал, подождал, и снова залез под капот. Дед чиркнул спич-кой, подкурил и опять заорал:
- Слышь, Фёдор, разговор есть….
- Какой? – спросил глухой голос.
- Так это, о Катьке….
- Чего? – вопрос сопровождался громким стуком о капот. Потирая затылок, Фёдор подо-шёл к Захару Мартынычу и присел рядом.
- Чего? – снова повторил он.
- У тебя двадцатка до пенсии есть? – повернул разговор в деловое русло дед Захар, - а то бабка никак на опохмелку не даёт…
- Ну и гад же ты, дед! – в сердцах бросил Фёдор и снова пошёл к машине.
- Так это, Федь, я, правда, про Катьку, - торопливо, боясь упустить собеседника и шанс на дальнейшую выпивку, забормотал Захар Мартыныч.
- Ну так говори, чего мнёшься-то… - Фёдор, вытирая руки, опять присел рядом.
- Был у неё сейчас, беседовал...
- И чего?
- О тебе интересовалась…
Фёдор недоверчиво уставился на деда:
- Врёшь!
- Вот тебе крест, - дед Захар неумело перекрестился и плюнул три раза через левое плечо, - в гости тебя звала.
- Дед! Дед...! – Фёдор обнял Захара Мартыныча, сунул в карман его рубашки двадцатку и побежал к выходу.
- Ну вот, - довольно улыбнулся дед, - главное начать.
Домой он приполз уже к вечеру, и что называется "на рогах". В дверях встречала недо-вольная Авдотья Петровна.
- Что, опять "нализался", козёл старый?
- Ты, старуха, не понимаешь, я ж для дела, - попытался объяснить жене свою позицию Захар Мартыныч.
- Это какого такого дела? – обозлясь ещё больше взвизгнула жена, - где деньги взял!? Опять, поди, по деревне бегал, пары сводил… Мне уж стыдно на улицу показаться. Все пальцами тычут: "Вон "анделица" пошла, - жена "андела любви".
Дед Захар поморщился, но попытался оказать ещё одну попытку к сопротивлению:
- Глупая ты женщина, Авдотья, я же для счастья ихнего стараюсь. Как ты не понимаешь? А водка это так, средство для разговора. Кто ж со мной трезвым о любви будет гово-рить? Тут ведь психологию надо учитывать…
- Я твою психологию давно учитала, греховодник старый… Алкоголик! Плачет по тебе кочерга… Купидон на старости лет выискался.
Не в силах продолжать этот многолетний спор, Захар Мартыныч улёгся на кровать и задремал, а Авдотья Петровна, нарочно грохоча кастрюлями, ещё долго ворчала.
Через три месяца Фёдор и Катя поженились. Деревня гуляла два дня. А дед Захар чинно сидел на почётном месте, с еле заметной хитринкой поглядывал на гостей, и всякий раз, когда молодожёнам желали счастья, важно кивал.
[B]Ангел любви[/B]
- Ты, Катька, вроде умная баба… Да и по фигуре не последняя в деревне. Чего же ты всё без мужика живёшь? Как существуешь-то?
Дед Захар неторопливо затянулся, на секунду замер, наслаждаясь дымом ядрёного до-машнего табака, и продолжил лекцию:
- Вот смотри, чем тебе наш Фёдор не жених? Парень ладный, подтянутый… Армию не-давно отслужил. К тебе, я так понял, чувство имеет, да и девки вкруг него гуртом ходят. А он всё за тобой, да за тобой…. Я же так смекаю, и тебе-то вроде как к сердцу ложит-ся. Ты ждёшь-то чего, прынцесса?
Катя домыла посуду, вытерла стол, присела и пристально с нехорошей усмешкой взгля-нула на деда:
- Тебе, дедуль, чего надо? Ты пришёл, попросил опохмелиться, я налила… Что, полегча-ло? На разговоры потянуло? Так иди со своей бабкой о жизни и балаболь, а то лезешь в душу... Много вас таких, философов деревенских…
Захар Мартыныч, не предугадав такого резкого поворота в беседе, испуганно подско-чил:
- Да ты чего, девка? Я ж за тебя радею, за счастье твоё…
От дедова крика в люльке заплакала трёхмесячная Танюшка. Катя порывисто подня-лась, подошла к дочке и взяла её на руки. Через минуту девчушка успокоилась, тихо засопела. А дед Захар не преминул поддеть молодую учительницу:
- Так вот и дочурка у тебя не знамо с кем прижитая... Хотя может, кто и не знает, а я то про всё знаю... А коли жена председательская то проведает? Она ж, такая дура, тебе в селе житья не даст. Куда с Танюшкой ткнёшься? Кому ты нужна такая….?
Заметив, что Катя побледнела, дед Захар начал торопливо собираться. Схватив кепку, он не по годам скоро выскочил на улицу и захлопнул дверь. В ту же секунду в обратную сторо-ну попал тяжёлый предмет, отметив сильным грохотом конец своего полёта. Из комнаты по-слышался тихий плач.
- Вот дура-то молодая, даром, что умная, - недовольно пробормотал дед и, еле перестав-ляя заплетающиеся ноги, побрёл на местную МТС.
Для начала зашёл в коптёрку и, важно поздоровавшись за руку с каждым мужиком, спро-сил:
- Фёдора не видели?
- Там он, в цеху, - махнул рукой один из трактористов.
Дед Захар дотащился до ремонтного цеха и с порога, пытаясь перекричать гул машин-ных моторов, заорал:
- Здорово, Фёдор!
На его крик из-под капота грузовика показался молодой крепкий парень:
- Здорово, дед. Тебе чего надо?
Захар Мартыныч нарочито неторопливо присел на скамейку, достал кисет и начал изго-тавливать самокрутку. Фёдор подождал, подождал, и снова залез под капот. Дед чиркнул спич-кой, подкурил и опять заорал:
- Слышь, Фёдор, разговор есть….
- Какой? – спросил глухой голос.
- Так это, о Катьке….
- Чего? – вопрос сопровождался громким стуком о капот. Потирая затылок, Фёдор подо-шёл к Захару Мартынычу и присел рядом.
- Чего? – снова повторил он.
- У тебя двадцатка до пенсии есть? – повернул разговор в деловое русло дед Захар, - а то бабка никак на опохмелку не даёт…
- Ну и гад же ты, дед! – в сердцах бросил Фёдор и снова пошёл к машине.
- Так это, Федь, я, правда, про Катьку, - торопливо, боясь упустить собеседника и шанс на дальнейшую выпивку, забормотал Захар Мартыныч.
- Ну так говори, чего мнёшься-то… - Фёдор, вытирая руки, опять присел рядом.
- Был у неё сейчас, беседовал...
- И чего?
- О тебе интересовалась…
Фёдор недоверчиво уставился на деда:
- Врёшь!
- Вот тебе крест, - дед Захар неумело перекрестился и плюнул три раза через левое плечо, - в гости тебя звала.
- Дед! Дед...! – Фёдор обнял Захара Мартыныча, сунул в карман его рубашки двадцатку и побежал к выходу.
- Ну вот, - довольно улыбнулся дед, - главное начать.
Домой он приполз уже к вечеру, и что называется "на рогах". В дверях встречала недо-вольная Авдотья Петровна.
- Что, опять "нализался", козёл старый?
- Ты, старуха, не понимаешь, я ж для дела, - попытался объяснить жене свою позицию Захар Мартыныч.
- Это какого такого дела? – обозлясь ещё больше взвизгнула жена, - где деньги взял!? Опять, поди, по деревне бегал, пары сводил… Мне уж стыдно на улицу показаться. Все пальцами тычут: "Вон "анделица" пошла, - жена "андела любви".
Дед Захар поморщился, но попытался оказать ещё одну попытку к сопротивлению:
- Глупая ты женщина, Авдотья, я же для счастья ихнего стараюсь. Как ты не понимаешь? А водка это так, средство для разговора. Кто ж со мной трезвым о любви будет гово-рить? Тут ведь психологию надо учитывать…
- Я твою психологию давно учитала, греховодник старый… Алкоголик! Плачет по тебе кочерга… Купидон на старости лет выискался.
Не в силах продолжать этот многолетний спор, Захар Мартыныч улёгся на кровать и задремал, а Авдотья Петровна, нарочно грохоча кастрюлями, ещё долго ворчала.
Через три месяца Фёдор и Катя поженились. Деревня гуляла два дня. А дед Захар чинно сидел на почётном месте, с еле заметной хитринкой поглядывал на гостей, и всякий раз, когда молодожёнам желали счастья, важно кивал.